Журналист Акмарал Баталова рассказывает об очередном раунде переговоров по мирному урегулированию сирийского кризиса в Нур-Султане и делится своим мнением об Астанинском процессе.
Очередной раунд по мирному урегулированию сирийского кризиса прошел в Нур-Султане 7-8 июля. Предыдущая встреча из-за ограничений, связанных с пандемией, была проведена в феврале в Сочи.
Некоторые международные эксперты считают, что Астанинский процесс «изжил себя» и что острые военные вопросы все чаще решаются в ходе двусторонних переговоров между президентами России и Турции. Принятые же решения реализуются военными и дипломатами двух стран без привязки к астанинскому формату либо одобряются задним числом на саммитах глав государств «астанинской тройки».
Российская делегация
Думается, такого рода заявления делаются от недопонимания самого процесса работы, которая ведется на сирийском треке странами — гарантами мирных переговоров. Либо эти мысли озвучиваются намеренно с целью дискредитации единственной переговорной платформы, равноудаленной не только от всех сторон — участников конфликта, но и от традиционных мировых центров урегулирования вооруженных кризисов. А ведь именно благодаря договоренностям, достигнутым в ходе Астанинского процесса, практически в течение одного года была прекращена полномасштабная война в этой многострадальной стране и остановлена экспансия ИГИЛ (ДАИШ — организация запрещена в Казахстане), захватившего к 2015 году 80 процентов территории Сирии.
Астанинский процесс, созданный в качестве дополнения к Женевскому политическому процессу, проводимому под эгидой ООН, занимается задачами, которые необходимо решать непосредственно «на земле». Это обеспечение мер, связанных с прекращением боевых действий и процессом разминирования, доставка гуманитарной помощи, возвращение в страну беженцев, поиск возможностей финансирования послевоенной реконструкции страны и содействие обмену пленными. Эти вопросы невозможно решить в одночасье, они требуют времени и объединенных усилий всех заинтересованных в их решении сторон. Тем силам, которые спонсировали эту войну, финансировали и вооружали террористические группировки и пытались насильственно сменить режим в Дамаске, успех Астанинского процесса, конечно, не нравится. Поэтому и предпринимаются попытки приуменьшить его значение, а то и вовсе придать его работу умолчанию.
Делегация вооруженной оппозиции
Обмен пленными
Например, в ходе освещения встречи в Нур-Султане звучали критические замечания по поводу обмена пленными, прошедшего накануне нынешнего раунда «Астаны», 2 июля, по формуле «5 на 5». Такой малочисленный обмен, мол, «является имитацией и приурочен к дате проведения переговоров, для того чтобы оправдать их последующее существование».
Однако эти критики либо далеки от реалий войны, либо умышленно замалчивают тот факт, что если между двумя воюющими сторонами не заключен мирный договор, обмен пленными превращается в обоюдовыгодный бизнес. Жизнь каждого пленного стоит денег, огромных денег. Суммы выкупа достигают не просто нескольких сот тысяч, а порой и нескольких миллионов долларов, в зависимости от важности обмениваемых персон. А бесплатный обмен – это жест доброй воли.
Некоторые эксперты также возлагают всю ответственность за отсутствие прогресса в деле обмена удерживаемыми в плену только «на сирийский режим, который участвует в переговорах по этой теме под давлением Москвы, но публично отказывается иметь дело с оппозицией и не признает ее законной стороной переговорного процесса».
Это опять же лукавство. Людям, знакомым с сирийскими реалиями, хорошо известно, что оппозиция правительству существует и в самой Сирии. Это те люди, в основном интеллигенция, которые выходили в 2011 году на мирные демонстрации с требованиями политических реформ, но не отставки президента Асада. Однако поняв, что их протесты были использованы для дестабилизации обстановки в стране, они остались в Сирии и поддержали законное правительство. Это также и насильно рекрутированные в ДАИШ боевики, и бывшие дезертиры из сирийской правительственной армии, которые осознали, что тоже стали инструментом в руках зарубежных спецслужб, использовавших их против своей страны и своего народа. Они примирились с правительством в рамках соглашений о 4-х зонах деэскалации, подписанных в ходе Астанинского процесса, или согласно Программе национального примирения, которая действует в Сирии с 2016 года. Эта разношерстная оппозиция живет и здравствует. Многие несогласные с некоторыми аспектами политики Башара аль Асада тем не менее продолжают совместную работу по восстановлению страны, понимая, что на данный момент это главное.
Та «оппозиция», с которой правительство Сирии «отказывается иметь дело и не признает ее законной стороной переговорного процесса», на самом деле и есть террористические группировки, засевшие в Идлибской зоне деэскалации, а также остатки так называемой Сирийской Свободной Армии, поддерживаемые Турцией. Именно представители этой «умеренной» оппозиции приезжают на переговоры в астанинском формате. На прошлых переговорах в Сочи они, видимо, пытались провести какие-то несогласованные встречи или сделать какие-то самостоятельные шаги, но получив выговор от своих турецких кураторов, на заключительной пресс-конференции выглядели довольно уныло.
Оппозиция, живущая в режиме постправды
В этот раз в Нур-Султане Ахмад Тома — глава делегации вооруженной оппозиции, в составе которой осталось лишь пара полевых командиров, и пресс-секретарь Айман аль Асми на совместной пресс-конференции по обыкновению гневно уличили сирийский режим, Иран и Россию в совершении военных преступлений. Показав видеоролик, оппозиционеры традиционно обвинили сирийский режим в том, что он удерживает и пытает сотни тысяч политических заключенных.
Непонятно только, откуда в послевоенное время в условиях западных односторонних санкций, когда чиновники и военнослужащие получают мизерную зарплату и с трудом пытаются прокормить свои семьи, режим находит средства содержать такое огромное количество политзаключенных? Более реалистичные цифры вызвали бы больше доверия к словам вооруженной оппозиции.
Видео также сообщало о произошедших в зоне Идлиба множестве атак сирийского режима и его союзников, от которых погибли мирные жители. Людей, пострадавших после бомбардировок госпиталей, в кадре спасали, конечно же, «Белые каски», с текущей из раненых глаз кровью.
Описываемые ужасы, возможно, срабатывали в начале войны, но сейчас в интернете есть доступ к открытой информации, освещающей деятельность «Белых касок», источники их финансирования, а на сайте минобороны РФ можно посмотреть данные, сообщающие, по каким конкретно объектам были нанесены удары, включая штабы и тренировочные лагеря террористов; можно прочесть и сообщения Telegram-каналов «с земли» о том, что разбомбленные НПЗ контролировал Джулани — лидер террористической организации «Хайят Тахрир аш-Ашам».
Никто не сомневается, что жертвы среди мирного населения есть и в них виновны все воюющие стороны, но использование их в пропагандистских целях уже мало кого впечатляет. В конце ролика была обозначена и его конечная цель: вопрос о закрытии трансграничного перехода «Баб-эль-Хава».
Вопрос о трансграничной доставке гуманитарной помощи
Дело в том, что до 2020 года работали четыре КПП: «Аль-Ярубия» на границе с Ираком, «Аль-Рамта» на границе с Иорданией, «Баб-эс-Салям» и «Баб-эль-Хава» на границе с Турцией. Через них шла вся гуманитарная помощь ООН. По мере освобождения сирийской армией основных территорий КПП на границе с Ираком и Иорданией были закрыты. Дамаск и Москва стали требовать отмены механизма transborder delivery — доставки гуманитарной помощи через границу оставшихся двух переходов, настаивая на включении механизма crossline delivery — доставка гуманитарных грузов в столицу и распределение оттуда по всей стране, включая районы, находящиеся вне контроля правительства.
В январе 2020 года Совбез ООН после долгих прений продлил работу двух погранпереходов на турецкой границе на полгода. Однако прошлым летом дискуссия возобновилась, Россия и Китай пять раз накладывали вето на попытки продлить срок действия механизма transborder delivery. Компромиссным стало решение оставить открытым еще на один год лишь переход «Баб-эль-Хава». Срок действия этого решения истекал в субботу, 10 июля, именно поэтому вопрос активно обсуждался во многих СМИ, да и сирийская оппозиция не зря его поднимала.
Для стороннего наблюдателя может показаться странным такое пристальное внимание к поставкам гуманитарных грузов в послевоенную страну. Однако в наше непростое время, к сожалению, политизируется все что возможно, включая религию, изменение климата, сексуальность, гуманитарную помощь и вакцинацию от COVID-19. Западные страны, так и не признавшие победу президента Асада, а скорее, свое поражение в политике «смены режимов», не желают сотрудничать с официальным Дамаском. Даже в нарушение международного права, требующего распределять гуманитарную помощь через официальные правительства нуждающихся стран, они хотят сохранить механизм ее доставки в Сирию через территорию других государств. Сирия и ее партнеры, естественно, против такой позиции, поскольку в таком случае помощь поступает только в Идлиб, в районы, контролируемые террористическими группировками.
К тому же ООН не сама занимается поставками гуманитарных грузов напрямую, а работает по принципу аутсорсинга, через компании-партнеры. Запломбированные грузовики, пересекающие турецко-сирийскую границу, никто не имеет права досматривать, и открывают их на местах только уполномоченные лица так называемой «оппозиции». В районы, контролируемые правительством, именно эта помощь не поступает, хотя правительство САР в 2020 году одобрило 6 конвоев и 13 авиарейсов с гуманитарной помощью в подконтрольную Турции южную часть Идлибской зоны деэскалации. Только в период с декабря 2020 по январь 2021 Дамаск выдал разрешение на реализацию 255 гуманитарных проектов, в том числе на не подконтрольных ему территориях.
У наблюдателей действия стран — членов ООН, настаивающих на трансграничном варианте доставки помощи, вызывают ассоциации с программой «Нефть в обмен на продовольствие», принятой согласно резолюции Совбеза 986 от 1995 года для разрешения продовольственного кризиса в Ираке. Тогда осуществление программы, преследовавшей гуманитарные цели, оказалось связано с целым рядом нарушений и коррупционных скандалов, с вовлечением ряда чиновников и даже высших должностных лиц ООН.
В итоге 10 июля на заседании Совбеза было найдено еще одно компромиссное решение. Россия и США впервые за всю истории сирийского кризиса представили совместный проект резолюции. Согласно единогласно принятому документу работа КПП «Баб-эль-Хава» на границе с Турцией продлена еще на полгода. При этом, как объяснил постпред РФ при ООН Василий Небензя: «В тексте резолюции впервые делается акцент на необходимости совершенствования поставок через линии соприкосновения. Это полностью соответствует принципам доставки гуманитарной помощи, принятым в ООН». Линда Томас-Гринфилд, постпред США при ООН, также удовлетворена тем, что «США и Россия смогли сплотиться, чтобы поддержать инициативу, которая позволит помогать сирийскому народу».
Понятно, что Россия согласилась продлить работу единственного оставшегося КПП не просто так. Очевидно, что за кулисами основных переговоров были достигнуты и другие договоренности. Касаются ли они полного или частичного снятия односторонних экономических санкций с Сирии или только разблокирования каких-то отдельных банковских счетов, чтобы правительство САР могло воспользоваться средствами для реконструкции страны, закупа медицинских препаратов и оборудования или же решены какие-то другие аспекты сирийского кризиса, возможно, со временем станет известно. Однако в том, что определенные договоренности существуют, особых сомнений нет.
Хотелось бы, как и посол Небензя, назвать исторический момент согласованного одобрения США и Россией резолюции Совбеза «важнейшей вехой на пути урегулирования сирийского кризиса». Особенно на фоне общего улучшения отношений монархий Персидского залива с Дамаском, о чем свидетельствует возобновление работы их посольств, открытие прямых рейсов и наземного сообщения с Сирией.
США снова вооружают «сирийских повстанцев»
Однако, к сожалению, информация, полученная от Диляны Гайтанджиевой, не позволяет предаться радостной эйфории. Известная болгарская журналистка, ранее опубликовавшая расследование о поставках США оружия террористическим группировкам в Сирии, написала новую статью.
На этот раз она сообщает, что США потратят 2,8 миллиарда долларов на вооружение в конфликтных зонах «в третьих странах», и большая часть этих поставок придется на Сирию. Диляна Гайтанджиева публикует документы, полученные из Федерального реестра контрактов США, свидетельствующие о том, что Контрактное командование армии США заключило договора с восемью американскими компаниями на закупку оружия с 2020 по 2025 год. Согласно данным Федеральной системы о закупках США, эти восемь компаний уже получили заказы на общую сумму 25 миллионов долларов каждая или 200 миллионов долларов США в рамках 5-летней программы Пентагона по поставкам нестандартного для США вооружения.
Военные заказы будут размещены на заводах в Болгарии, Сербии и Румынии – странах, которые уже были неоднократно замечены в нелегальных поставках оружия на Ближний Восток. Иностранное оружие, не совместимое с американскими военными стандартами и не пригодное к использованию армией США, будет поставляться в зоны «театров вооруженных конфликтов» в других странах. Правительство США намерено поставлять указанное вооружение правительствам Буркина-Фасо, Сомали, Афганистана, Ирака и Кувейта в оборонных целях, включая передачу в виде грантовой помощи, программ международного военного образования и подготовки (IMET), иностранных военных продаж (FMS) и других программ по содействию безопасности и сотрудничеству в области вооружений.
Сертификаты конечного получателя оружия также могут быть выданы правительством США в «оборонных целях» третьим лицам, не представляющим государство. Фактически это означает, что США могут поставлять оружие любым незаконным вооруженным формированиям под предлогом «самообороны».
В Сирии основной действующей военной группировкой, контролирующей в настоящее время Идлибскую зону деэскалации, является «Хайят Тахрир аш-Шам» (HTS).
Ранее известная как «Джабхат Ан Нусра», эта террористическая группировка была переименована в HTS, поскольку Турция, США и некоторые страны ЕС еще с 2016 года занимаются ребрендингом этого бывшего филиала «Аль-Каиды» в Сирии. Делается это с целью обеспечить группировке под вывеской умеренной оппозиции свободный доступ к военной помощи западных стран. Так она сможет продолжить усилия по свержению светского правительства в Дамаске и созданию государства, живущего по законам шариата. Об этом я писала в статье «Казах убит в Сирии».
При этом ООН, США, ЕС и Турция официально включили HTS в списки террористических организаций. Поэтому, конечно же, открыто сирийскую террористическую организацию никто не поддерживает и не спонсирует.
Однако согласно информации, опубликованной Гайтанджиевой, Пентагон с 2017 года развернул в Хорватии секретное подразделение командования специальных операций США (USSOCOM) под кодовым названием Task Force Smoking Gun с целью осуществления программы подготовки и вооружения «сирийских повстанцев».
Согласно вскрытым электронным письмам, опубликованным на сайте Arms Watch в 2019 году, оружие, произведенное в Сербии, направляется в район аэропорта Риека, в хорватский город Подхум, на склад оружия, которым управляет целевая группа Smoking Gun. Оттуда компании Atlas Air и Kalitta Air доставляют военный груз на авиабазу США в Катаре, оформив его как дипломатическую почту. Затем оружие направляется в Сирию. Сербское оружие часто можно увидеть в руках боевиков, в том числе в пропагандистских видеороликах, опубликованных террористической группировкой «Джабхат Ан-Нусра».
Российский военный корреспондент агентства Annа News Александр Харченко объясняет, что «Ближний Восток – это огромный рынок. И даже если автоматы будут доставлены прямиком к «умеренным оппозиционерам», то на следующий же день их продадут банде Джулани. Эти схемы прекрасно понимают в Пентагоне. Поэтому все их программы — это косвенное вооружение террористов. Если бы США прекратили поставки «оппозиционерам», то оружие сразу же бы пропало и у террористов. Но это не входит в планы звездно-полосатых. Им бы «режим Башара Асада» уничтожить, а с террористами пусть борется Россия. И чем больше она потратит на это ресурсов, тем лучше для Вашингтона».
Глава сирийской делегации Айман Сусан
Астанинскому процессу быть
Понятно, что Астанинский процесс будет продолжать свою работу, поскольку с самого начала он не существовал как какая-то «вещь в себе». Данные переговоры являются неотъемлемым пазлом в сложной картине международных отношений между всеми странами напрямую или косвенно участвующими в сирийском конфликте.
Безусловно, у России, как у инициатора переговоров, отношение к Астанинскому процессу по-своему трепетное. Успех «Астаны» является одним из важных свидетельств возвращения Москвы на Ближний Восток и усиления ее влияния на международной арене.
Для Турции имплементация «Аданского соглашения» 1998 года после достигнутых договоренностей в сентябре 2017 года на шестом раунде переговоров послужила легитимацией ввода ее войск и размещения наблюдательных постов на территории Сирии. Правда, Анкара увеличила свои аппетиты и ввела войска не на глубину 15, как оговорено в соглашении, подписанном в Адане, а на глубину 30 километров. Позже ей пришлось убрать большую часть своих наблюдательных постов и отодвинуться к своей границе. Сейчас турецкая сторона продолжает решать вопросы своих национальных интересов на астанинской платформе, о чем свидетельствовал и внушительный состав турецкой военной делегации, представленный на 16-м раунде в Нур-Султане.
Делегация Ирана, наоборот, уменьшается в количестве от раунда к раунду, и создается впечатление, что эти переговоры больше нужны Тегерану, чем его присутствие необходимо на них. Тем не менее поскольку Иран находится в Сирии по приглашению правительства этой страны, одновременно являясь мишенью для бомбардировок Израиля из-за попыток Тегерана превратить «шиитский полумесяц в полную луну», его роль игнорировать невозможно.
Тем более что взаимодействие, сложившееся между членами «астанинской тройки», получило дальнейшее продолжение на других треках, как, например, в Нагорном Карабахе, а теперь, возможно, может продолжиться для решения задач, возникших из-за ситуации в Афганистане. Например, касательно афганских беженцев, пытающихся с помощью контрабандистов незаконно перейти ирано-турецкую границу. Их в Иране немало, на октябрь 2020 года официально насчитывалось 780 тысяч афганских беженцев, в то время как нелегально, по разным подсчетам, там проживают от 2,1 до 2,5 миллиона афганцев.
Помимо трех государств-гарантов и представителей сирийских противоборствующих сторон, во всех раундах участие принимают ООН в лице специального посланника Генсека, представители Международного комитета Красного Креста, а также делегации стран-наблюдателей — Ливана, Иордании и Ирака.
На определенном этапе переговоров участвовали и представители ЕС и США. Не исключено их возвращение, если ситуация изменится так, что снова нужно будет открыто решать совместные задачи, типа тех, которые сейчас решаются негласно.
При этом ни дня не обходится без обстрелов, в основном проиранскими силами, военных баз международной коалиции в Ираке и американских военных на востоке Сирии. На днях там произошел взрыв на газоперерабатывающем заводе компании Conoco, расположенном рядом с военной базой США.
Правительства обеих стран считают присутствие вооруженных сил США на своей территории незаконным и требуют их ухода. Глава российской делегации Александр Лаврентьев даже сделал смелое предположение, что США могут покинуть Сирию в любой момент, без предупреждения, как это произошло в Афганистане.
Какая польза для Казахстана
Для Казахстана Астанинский процесс бесценен с точки зрения получения и изучения сирийского опыта из первых рук. В чем причины сирийского кризиса и есть ли предпосылки для подобного кризиса у нас? Какова роль иностранных спецслужб, региональных и глобальных игроков в сирийском конфликте? Как правительство Сирии взаимодействует с оппозицией? Какие ошибки были допущены сирийскими властями и как руководству нашей страны избежать их повторения? Если Сирии удастся сохранить суверенитет и целостность территории, каким образом у нее это получится? Как связаны террористические группировки в Идлибе с исламистскими группировками в Афганистане и какую угрозу они представляют для Казахстана и всей Центральной Азии? Как избежать радикализации ислама, учитывая горький опыт Сирии?
На все эти вопросы можно получить ответы при внимательном отношении к Астанинскому процессу и глубоком изучении возможностей, которые он предоставляет.
